– Жень, кто там пришёл, посмотри, – попросила Галина своего мужа.
– Гриша. За воротами стоит, – недовольно ответил тот и, заметив, что женщина пошла встречать брата, добавил. – Хватит уже его жалеть. Шли его лесом.
– Не могу я так, – тихо проговорила Галя, опустив голову.
Гриша заходить в дом не стал – боялся встретиться с шурином. Вместо этого он присел на лавочку, отложил в сторонку пакет с бутылками и мечтательно посмотрел вдаль.
– А помнишь, Галюся, как мы от мамки убежали и у речки шалаш строили? Думали, там жить останемся.
– Помню. Ты тогда ещё в воду свалился.
– Да, точно… Прошло детство, как не бывало его. Не выручишь меня тысячей до субботы?
– Гриш, нет у меня денег. Видишь, ремонт в доме затеяли, вся зарплата на него уходит и кредиты.
– Ну, хоть рублей 500, – умоляюще попросил мужчина. – У меня ни крошки, даже хлеба нет.
– Ладно, подожди, – сдалась Галя.
Дома на неё строго посмотрел Евгений, но ничего не сказал, увидев, что та несёт в руке 500-рублёвую купюру.
На следующий день нужно было оплатить кредит, который Галина взяла для сестры. Женщина ждала её звонка до самого вечера, но телефон упорно молчал.
– Звони сама, – настоял Женя. – Или я сейчас позвоню.
– Телефон выключен, – пожала плечами Галя. – Пока своими оплачу, а потом отдаст.
– Как в прошлом месяце?
– Тогда у неё ребёнок заболел. На больничном была.
– Ну, да. У тебя же деньги сумками по всему дому разложены.
– Им труднее, у нас дети уже взрослые, самостоятельные…
Женя покачал головой, что-то проворчал себе под нос и вышел на улицу. Галя, оставшись одна, безуспешно попыталась ещё раз дозвониться до сестры и взялась за шитьё, которым занималась для дополнительного заработка.
Ни на следующий день, ни даже через неделю сестра так и не объявилась. Зато приехали родители – погостить до дня рождения дочери.
– Никто даже не заедет, не проведает, – с порога пожаловалась Любовь Ивановна. – Лучшие годы детям отдаёшь, а потом они о тебе забывают.
– Конечно, Люба, от нас какая польза молодым? Денег нет, на одну пенсию живём. Вот были бы богаты, полон дом был бы гостей, – поддержал её муж Владимир Степанович.
Женя посматривал на тёщу и тестя, вздыхал, но помалкивал. Галя старалась родителям угодить, отдавала всё, что им приглянулось, будь то новая посуда или садовые инструменты.
В свой день рождения женщина трудилась с самого утра – пекла, жарила, готовила салаты и лепила пельмени. К вечеру должны были прийти родные.
– Ну, вот, Галечка, тебе и стукнуло 45, – начала свою речь Любовь Ивановна. – Очень я рада, что вы с Наташей дружите, пусть она для тебя хорошим примером будет.
– Это в чём это примером? – посмеялся Женя, за последние дни исчерпавший все запасы терпения.
– Во всём, – растерялась тёща. – И в хозяйстве, и в личной жизни…
– Тоже развелась чтобы? И в долги всех засадила? – уже без смеха, но с горькой иронией поинтересовался мужчина.
– Жень, не надо сейчас, всё-таки праздник, – тихо попросила Галя.
Все замолчали, а Наташа, демонстративно дерзко посмотрела на мужа сестры и потянулась к большой миске с салатом.
– Всем доброго вечерочка, – в дверях показался Гриша. Смущённо улыбаясь, он протянул Гале букет из ромашек и уселся за стол. – С праздником, значит. Всего самого.
– Спасибо, – ответила ему сестра. – Угощайся.
После ужина все разбрелись по дому, а Галя осталась убирать посуду. Помогать ей вызвалась дочь Лиза.
– Мам, я не поняла, что такое папа про долги говорил?
– Да, глупости. Просто тётя Наташа у меня заняла немного, а папа сердится из-за этого.
– А на Гришу он почему взъелся?
– Да тоже поэтому… Тот несколько раз у меня занимал, но пока так и не вернул, да я и не хочу, чтобы возвращал. Брат ведь он мне, не чужой человек.
В этот момент за стенкой послышались голоса. Галя и Лиза, увлечённые разговорами после долгой разлуки, не сразу заметили, что гости не на шутку разругались.
А дело в том, что у Жени окончательно сдали нервы. Он бродил по дому и наблюдал.
Любовь Ивановна и Владимир Степанович, выйдя из-за стола, занялись рассматриванием всего, что попадало в их поле зрения. Так, им понравился новенький мотоблок, качели, строительные материалы для забора и крыши, тумба в прихожей. Выяснилось, что всего этого им очень не хватает в хозяйстве.
Григорий тоже нашёл себе развлечение – набрал еды и алкоголя, расположился в гостиной у телевизора и, закинув ногу на ногу, наслаждался просмотром сериала. Грязные тарелки и кожуру от фруктов от бросал прямо на пол.
Евгений упорно молчал и собирался поступать так до конца дня, но случайно услышанный разговор вывел его из себя.
– Коль, как поживаешь-то вообще? – беззаботно спросила Наташа племянника.
– Ничего, – ответил тот. Парень недавно окончил институт и начал работать.
– Зарплату получаешь?
– Да. Пока не очень большую, но, думаю, всё впереди. Начальник у нас хороший…
– Молодец, молодец. А у меня вот сейчас большие проблемы. Не знаю прямо, что и делать.
– А что случилось, тёть Наташ?
– Да Петька мой всё болеет. Ты ведь знаешь, я его одна воспитываю, мужа у меня нет. От родителей поддержки нет, сами от пенсии до пенсии живут.
– Может, я чем-то помочь могу?
– Чем тут поможешь, Коль… Хотя есть один способ. Вот если бы ты помог мне кредит оформить. У меня уже один есть, второй не дают. Я говорю: платить смогу, зарплата позволяет. А они – ни в какую.
– Может, потому что нужно сначала вернуть предыдущие три? Не говоря уже о тех, что на Галю оформлены? – не выдержал Женя.
– Я всё возвращаю, – обиделась Наташа.
– Да? Так возвращаешь, что ничего не приходит?
– Фу, как мелочно это!
– А сестру в долгах оставлять не мелочно? Племянника пытаться в свои долги втянуть не мелочно? Вся в кольцах и цепочках, откуда это?
– Ты, зять, нашу Наташку не обижай, – вмешалась Любовь Ивановна. – Она работает не покладая рук.
– Это моя жена работает не покладая рук, а эта мошенница на неё кредиты оформляет.
– Глупости какие. Наташа, не слушай его.
– Вот именно, – в комнате вдруг появился Гриша, уже плохо стоящий на ногах. – Что за обвинения? В нашей семье нет никаких мошенников, все честные люди.
– Ага, особенно ты, – усмехнулся Женя. – Чуть не каждый день клянчить приходишь.
– Я? Клянчить? – возмутился Григорий. – В жизни ничего ни у кого не просил. А если мне Галя что и даёт, так это по собственному желанию.
– Ах ты, гад, – мужчина схватил гостя за локоть. – Пойдём-ка, я тебе дорогу отсюда покажу.
В тот момент, когда Галя вышла из кухни, её муж уже тащил Гришу к выходу. Тот громко возмущался и пытался сопротивляться.
– Чтобы завтра же принёс всё, что занял, – приказал Евгений и выставил шурина за калитку.
– Вот тебе и гостеприимство, – развела руками Любовь Ивановна. – Вот так нас здесь привечают.
Женя направился было обратно домой, но на полпути остановился и обратился к тёще.
– Вы теперь тоже выход знаете. Давайте, берите под руку свою ненаглядную Наташеньку и в путь. Пусть она на вас кредиты теперь оформляет. И мотоблок я вам не отдам, даже не приглядывайтесь. Итак уже всё растащили.
Галя наблюдала за происходящим молча. Она и сама понимала, что родственники пользуются её добротой, но ответить не могла, тогда как муж мог твёрдо и по делу выразить все её мысли и чувства. Женщина хоть и испытывала огромный стыд и желание извиниться, но была благодарна супругу в эту минуту.
– Вот как! – закачала головой Любовь Ивановна. – Все мы, значит, вашему высочеству не по нраву. Стараешься для вас, переживаешь, ночами не спишь, а вы вот как с нами. Пойдём, Володя. Наташенька, и ты с нами, нечего тут больше делать.
Продолжая возмущаться, компания покинула дом. Наташа нехотя плелась за родителями, но перед самой калиткой обернулась и подошла к Гале.
– Я платёж последний задержала. Совсем забыла, закрутилась. Вечером переведу тебе на карту.
Естественно, никаких денег Галина так и не дождалась, но получила гораздо больше. Этот вечер она провела со своей семьёй, душевно, уютно, тепло, без зависти и обмана.
Лиза и Коля договорились помочь матери выплатить долги, и вскоре все они были закрыты.
— Достала твоя родня! — Евгений, конечно, пожалел, что не выставил назойливую родню жены раньше. Он слишком долго считал, что это не его дело, и вмешиваться не стоит, но теперь понял – жена не справится сама.
Родственники, однако, обижались недолго – на следующей же неделе Гриша попытался выпросить у сестры очередные 500 рублей, но был снова выставлен за дверь. Давно проложенная дорожка была, наконец, перекрыта.
Галя, поначалу страдавшая от чувства вины, вскоре ощутила огромное облегчение и счастье. Она, оказывается, совсем забыла, каково это – жить для себя.