Тишина кухни висела в воздухе, пока Катя медленно протирала старую фарфоровую чашку. За окном стемнело, и мелкий дождь стучал по стеклу. Она ждала. Снова ждала. Стало уже привычно слышать, как ключ поворачивается в двери далеко за полночь.
— Вадик, это ты? — спросила она, не оборачиваясь.
Тишина в ответ. Только стук дверного замка и шарканье ботинок. Вадим вошёл, опустив плечи, словно стащив на себя всю тяжесть мира. На нём был тот самый старый, серый свитер, который она уже не могла видеть. Он привычно молчал.
— Опять? — Катя продолжала вытирать посуду, хотя руки уже не слушались. — Опять с пустыми руками? Или ты думаешь, что как-то само собой рассосётся?
Он бросил взгляд на неё, будто бы хотел ответить, но вместо этого просто сел на диван. В комнате воцарилось напряжённое молчание, которое только усиливалось от звука часов на стене.
— Катя, я… — начал он и замолчал, как будто слова вдруг стали тяжёлой ношей.
Она резко повернулась к нему. В глазах вспыхнуло что-то горькое, едва скрытое обидой.
— Сколько можно, Вадик? — Она отбросила тряпку на стол. — Сколько можно обещать, что ты всё наладишь? Я устала! Понимаешь? У-С-Т-А-Л-А. Мы вот-вот потеряем квартиру. А ты ходишь и молчишь!
— Я пытаюсь… — Он закрыл лицо руками. — Катя, я всё делаю, что могу.
Катя засмеялась. Этот смех был больше похож на всхлип. Он не приносил облегчения, только распалял.
— Делаешь? Что ты делаешь, Вадик? Ты даже не рассказываешь мне, что происходит! Сколько можно прятаться за этими словами? — Она подошла к нему, присела напротив и заглянула в его опущенные глаза. — Мы семья. Но я не чувствую этого.
Вадим поднял голову. Глаза его были полны вины, но и чего-то ещё — страха.
— Катя, есть вещи, о которых лучше не знать. Это не просто деньги, не просто долги.
— И что это? — Она подалась вперёд, не выдержав. — Я устала жить в страхе. Ты так и будешь ходить, пока нас не выкинут на улицу?
Он резко встал, будто внутренний взрыв вынудил его двигаться.
— Ты думаешь, я не понимаю? Ты думаешь, мне не больно каждый день возвращаться сюда с пустыми руками? — Он прижал ладони к вискам.
— Я сорвался, Катя. Я взял деньги у человека, которого не стоило даже близко подпускать к нам. А теперь он требует больше. Процент за процентом. Я влез в то, из чего не выбраться.
Катя застыла. Это было слишком. Всё, чего она боялась, вдруг оказалось реальностью. Но она не могла смириться с тем, что Вадим даже не попытался поговорить с ней раньше.
— Почему ты молчал? — её голос дрожал, как струна, готовая порваться.
— Потому что… потому что я не хотел, чтобы ты знала, как всё плохо.
Катя медленно обхватила голову руками, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Они действительно теряли всё, что у них было.
— Кто этот человек? — прошептала она.
— Тот, кто дал мне ключ.
Катя замерла.
— Какой ещё ключ?
Он сжал зубы и протянул руку к карману, медленно доставая маленький, потёртый металлический ключ. Он бросил его на стол между ними.
— Этот ключ — от старого дома за городом, Катя. Он принадлежал моей матери. Я продал его, чтобы выкупить нас. Но теперь он — их.
Катя схватила ключ, прижимая его к груди, как будто это могло что-то изменить.
— Ты продал дом? Наше последнее…
— Да, — он стиснул зубы. — Я пытался спасти нас. Но теперь они требуют больше.
Слова обжигали, как раскалённое железо. Её взгляд был полон боли. Она бросила ключ обратно на стол, словно он горел. Всё внутри неё кипело от обиды и гнева, но и от бессилия тоже.
— Ты продал не просто дом, Вадим… ты продал воспоминания. Всё, что нас связывало с прошлым.
Они долго сидели молча. Казалось, что этот молчаливый укор был громче любых слов. Но тут в дверь постучали.
— Катя, не открывай, — прошептал Вадим, побелев.
Она замерла на месте, но в её взгляде промелькнуло что-то новое — вызов. Стучали снова. И громче.
— Я больше не могу жить в страхе, Вадим, — она подошла к двери и распахнула её.
На пороге стоял мужчина в дорогом пальто и строгом костюме. Его лицо было неподвижным, глаза холодными.
— Катя, — тихо произнёс Вадим.
— Добрый вечер, — сказал мужчина, его голос был непривычно мягким. — Меня зовут Виктор. Я думаю, мы можем договориться.
Катя посмотрела ему прямо в глаза. Вадим дернулся было к ней, но она удержала его взглядом.
— О чём договориться?
Виктор улыбнулся.
— Ваш муж заключил неудачную сделку, но я могу предложить выход. Мы возьмём дом. Но если вы выполните одно небольшое условие, долг будет прощён.
Катя замерла.
— Условие?
— Да. Я просто прошу вас… уйти с ним. Навсегда.
Она посмотрела на Вадима. Его лицо исказилось болью, страхом и пониманием того, что это решение будет окончательным.
Катя закрыла глаза. Тишина наполнила комнату.
Катя стояла на пороге, чувствуя, как холод от мужчины перед ней, казалось, проникает в её грудь. Виктор был безупречно одет, его лицо выражало спокойствие, которое напрягало ещё больше.
Но в её голове все металось, словно буря рвала её на части. Оставить всё… уйти навсегда? Она взглянула на Вадима — потерянного, измученного. Они столько прошли вместе, но теперь, казалось, остались только осколки их прежней жизни. Но мог ли этот уход стать спасением?
— Катя, — прошептал Вадим, — не соглашайся.
Она смотрела на него и думала, что потеряла. Любовь, которую они когда-то делили, растворилась в страхе, в долгах, в тяжести жизни, что легла на их плечи. Но там, глубоко, всё ещё теплилось чувство, которое когда-то объединило их.
— Виктор, — её голос был тихим, но твёрдым, — я уйду. Но с одним условием.
Мужчина вскинул брови, удивлённый её решимостью.
— Какое условие? — его голос был мягок, но опасность в каждом слове чувствовалась остро.
Катя сделала шаг вперёд, её руки больше не дрожали, внутри неё росла сила, о которой она и сама не подозревала.
— Вы берёте дом. Вы оставляете нас в покое. Но я не уйду одна.
— Катя! — Вадим попытался подойти к ней, но она жестом остановила его.
— Ты возьмёшь Вадима с собой, Виктор. Долг его — твой долг. Но я не буду частью этого. Ты забираешь его долги, забираешь его проблемы, но меня не трогаешь.
На мгновение Виктор замер. Это предложение его удивило. Он не ожидал, что слабая, напуганная женщина, стоявшая перед ним, так резко изменит правила игры. Он привык, что такие вопросы решались по-другому — страх и шантаж всегда работали.
— Ты понимаешь, о чём говоришь? — его голос стал холоднее. — Ты хочешь отдать мне своего мужа в обмен на свободу?
— Я даю ему шанс, — твёрдо ответила она. — Я спасаю себя, а он сам решит, как жить дальше. Если ты действительно даёшь возможность выйти из этого — пусть он идёт с тобой. Но я ухожу. С этого момента наши дороги расходятся.
Катя сделала шаг назад, и, не дожидаясь ответа, закрыла дверь перед лицом Виктора. Стук от её решительности, казалось, заполнил пустоту в комнате. Вадим остался на месте, ошеломлённый. Он не мог поверить, что она сделала это — что она только что предложила его судьбу в обмен на своё освобождение.
— Катя… ты не можешь… — начал он, но её взгляд остановил его.
— Я пыталась, Вадим, — сказала она, голос её был хриплым. — Я пыталась вытащить нас обоих. Но ты уже давно не рядом со мной. И не я это сделала. Ты сам выбрал этот путь.
Он молчал. Всё, что он хотел сказать, казалось бессмысленным. Долги, страх, ошибки… Всё это было его. Катя просто освободилась от этого груза.
Она схватила куртку с вешалки, бросила последний взгляд на квартиру, которая теперь казалась чужой, и медленно вышла, не оборачиваясь. Вадим остался один в этом пустом мире — с ключом от дома, который он больше никогда не увидит, и решением, которое определит его судьбу.
Когда Катя шагнула за порог, прохладный вечерний ветер ударил в лицо. Она глубоко вдохнула, чувствуя, как с каждым шагом всё дальше отступает тяжесть прошлого. Она не знала, что ждёт её впереди. Но она больше не была той женщиной, что жила в постоянном страхе.
На улице темнело, и мелкий дождь продолжал стучать по асфальту. Её путь был долгим, но впервые за долгое время она чувствовала себя свободной.